Горы- это не только лыжи , но и санки ( продолжение )

Подстать этому настроению Йоран купил для вас открытку с видами этого самого Штубайшталя и мы отправили ее вам с этого самого высокого ресторана на все Альпы.
        По старинной шведской традиции, каждый уважающий себя швед отправляет обязательно открытку со своего отпуска. Обычно сам этот традиционный уважаемый швед возвращается домой раньше открытки.
       Так и мы, традиционно и уважаемо вам говорим "Ждитеееее!" А потом мы поехали на это странное и незнакомое мне слово "родель". Я не никак не могла сообразить, что это такое, потому про себя решила, что это такая же загадка, как "гласярн". Но, все оказалось совсем не так.
     Господи, как я смеялась, когда выяснила, что это по-немецки "санки".

Наши элементарные детские санки, которые, как мне помниться, мы так яростно выпрашивали у папулины каждую зиму.
      Я так обрадовалась этой забаве, когда наконец до меня дошло что же это такое. Но встал другой вопрос, как на них катяться-то, как управляют. Ничем не выдавая своего волнения, я снова загрузилась в эту прозрачную кабинку, только уже обнимая эти самые неподъемные санки, и мы снова взмыли над землей на определенные сотни метров.
     Эти метры я уже перестала считать, как покутурялась носом в снег на самой высокой точке Альп, всё - высота для меня уже не имела значения. Я просто предвкушала чего-то новенького.

И вот, привезли нас на вершину, которую уже по счету, я не в курсе, я посмотрела на наш отель там далеко внизу. Это же просто одна маленькая буковка на газете, которая из объявлений, при том что газета лежит на полу. Вот и представляйте себе все высоты и красоты. Сели мы на санки и покатились.

Все оказалось очень легко и просто, как в детстве. Только исполнилась моя давняя мечта, чтобы горки были повыше, а обратно на горку на вертолете летать. Вот я и получила "горку повыше"- 8 километров мы катились виражами с это горки. Я полностью впала в детство, я кричала, визжала и смеялась.
    Леденящий ветер обжигал лицо, снег из-под полозьев хлестал по щекам и таял на ресницах, а я только хохочу во все горло. И какая же это радость, когда снег забился в штаны до самых колен, а тебе точно так же, как в детстве глубоко на это все равно, потому что есть дела поважнее - ощутить радость полета!
      И мы летали! Я точно летала! Восемь километров детской мечты, восемь километров исполненного желания, восемь километров абсолютной свободы!
     Потому что я останавливалась изредка, чтобы перевести дух и насладиться этой красотой, когда вокруг тебя только небо и горы, а там внизу все то, что тебя сейчас абсолютно не волнует.
       И даже тогда, когда деревяные полозья заскрежетали по асфальту, я не стала взрослой. Я не могла так легко проститься с этим чувством полного "детскения". Я была такой, потому что все на меня смотрели снисходительно, как взрослый смотрит на ребенка, потому что уже знал заранее, что у ребенка загоряться глаза.
     Это были взгляды "взрослых", которые это "уже знают".
     Девочки смотрели на меня "умудренными" глазами в которых читалось "ну, здорово, мы это знали". Бездные, бедные девочки, как же им не интересна эта "уже прочитанная книга"! А я очень рада, что только впервые "прочитала эти первые страницы".
        И в довершение моей детской мечты на стоянку нас отвез паровозик "из Ромашкина". Когда я только это увидела, я не поверила, что это настоящий красный паровозик с цветочками и смешными домиками-вагончиками. Там и дверцы, как не настоящие, маленькие с блестящими ручками, и цепочные гремучие колеса. Мы проезжали мимо важных черных собак, которые лазили в сугробах по своим каким-то делам, мы проезжали по маленькому узенькому мостику мимо незамерзающей речки, словно из сказки о стоптаных башмачках.
     И это казалось так необычно и сказочно среди снежных сугробов веселый шум быстрой воды. Вода сверкала и переливалась, бурлила и огибала камни с снежными шапками. Это было удивительно!
       "Пулька, пулька!"-весело напевала я, когда Йоран спрашивал мои ощущения от этой поездки.Он смеялся, потому что это по-шведки "пулька" означает санки, и очень смешно было, наверное, смотреть на меня, все еще не возвратившуюся из моего снежно-овражного детства, где я так мечтала о БОЛЬШИХ горках.